1794 год... 9 термидора (оно же 27 июля) - падение якобинского террора. Об этом я здесь не рассказываю.
А речь вот о чем... Как лицо немного сочувствующее Робспьеру, я заинтересовалась этическим вопросом. А не перестаралась ли по части свинства «благодарная» Франция?
читать дальшеОписание ареста и казни я собрала из разных источников, причем кое-что при помощи промпта в переводе с французскокго, так что ляпы очень возможны - местами меня саму настораживает смысл написанного. Но все-таки привожу все, чего начиталась.
Во-первых арестовали (второй раз в Ратуше) якобинцев как-то неаккуратно. Робеспьер-старший оказался с простреленной челюстью, Анрио без глаза после удара штыком, Кутона спустили с лестницы, чуть не проломив голову, Робеспьер-младший сломал ноги, выпрыгнув из окна, Леба застрелился...
Что это было истории не ясно: то ли Робеспьер пытался застрелиться, а Мерда ему помешать, то ли Мерда сам стрелял в Робеспьера...
После этого Робеспьера поместили в одной из комнат в здании Конвента на голом столе с ящиком под голову, вместо подушки, и без медицинской помощи. Для всех желающих устроили бесплатный зоопарк: «Тиран поверженный». Народ ходил, показывал пальцами, отпускал остроты... Робеспьер по большей части лежал без сознания в полубреду, но иногда приходил в себя. Единственное, что он сказал, было «спасибо, месье» - человеку, который помог ему подтянуть чулок. Причем почему-то не «гражданин», а именно «месье». (Хотя немного странно, как он говорил с простреленной челюстью?)
На утро к Робеспьеру все же привели хирурга - чтобы можно было казнить бывшего диктатора в приличном виде. Хирург наложил повязку, что было прокомментировано: «Смотрите, его величеству надевают корону!»
Потом Робеспьера зачем-то перевели в тюрьму Консьержери, а оттуда уже в 16 часов отправили на гильотину вместе с еще 21 соратником. Не утруждаясь для этого судебными формальностями.
Зрители в цирке
Телеги с заключенными двигались к площади Согласия очень медленно (прибыли уже в 7-м часу) - мешали толпы народа, жаждущие выразить ненависть якобинцам. Кто-то в толпе бесился, выкрикивая оскорбления, кто-то изображал праздник... Среди этого буйства Робеспьер уже четко избрал тип поведения «меня тут нет, это не я!» - ехал по большей части с закрытыми глазами и отрешенной физиономией. Кое-кто из якобинцев пробовал огрызаться: жалеем, мол, только, что всех вас, каналий, не успели гильотинировать! Самым-самым героем смотрелся гражданин Сен-Жюст, который один из арестантов не выказывал ни гнева, ни сожаления, ни страха - в общем демонстрировал свою фирменную железную выдержку.
У дома, где жил Робеспьер, толпа была особенно огромна - пришлось остановиться. Какой-то добрый мальчуган притащил от мясника ведро крови, чтобы замарать двери дома. Робеспьер, открывший было при остановке глаза, от такого зрелища тут же закрыл их обратно, и было отмечено, что у него дрожат веки... Ну, не Сен-Жюст, что поделаешь.
Странная картинка, вообще говоря))) Особенно странно выглядят стулья на телеге - что-то тут, кажется, нечисто. Да и с формой повязки на Робеспьере... а не должна ли она проходить через макушку, чтобы держать челюсть?
Кстати, знатоки ВФР, буду очень благодарна за рассказ, кто где изображен на этой картинке
Перед эшафотом Робеспьер опять же встал у тележки спиной к гильотине. Смотреть он стал, только, как поднимался все так же неустрашимый Сен-Жюст, мимоходом сказавший ему «До свидания». Очередь Робеспьера была 10-я. Поднялся по ступенькам он тихо и мирно сам. Но на эшафоте его быстренько избавили от молчаливости и отрешенности - помошник палача грубо сорвал с головы Робеспьера повязку. Челюсть опустилась, потекла кровь, «Неподкупный» закричал от боли... В общем, невозмутимый конец, к которому вроде бы шло дело, был явно сорван. Есть версия, что Робеспьер - единственный, кого положили под нож гильотины лицом вверх. (Хотя опять же странно - а зачем? вроде бы челюсть тут не при чем точно...)
Народ бурно порадовался, увидев отрубленную голову Робеспьера.
Каким образом французы спровадили Робеспьера на гильотину
1794 год... 9 термидора (оно же 27 июля) - падение якобинского террора. Об этом я здесь не рассказываю.
А речь вот о чем... Как лицо немного сочувствующее Робспьеру, я заинтересовалась этическим вопросом. А не перестаралась ли по части свинства «благодарная» Франция?
читать дальше
А речь вот о чем... Как лицо немного сочувствующее Робспьеру, я заинтересовалась этическим вопросом. А не перестаралась ли по части свинства «благодарная» Франция?
читать дальше